“Недавно была одна печальная годовщина: годовщина смерти А. Блока, как уже подоспела вторая. Трагична смерть А. Блока в умирающем пустом городе, от цинги, на почве постоянного недоедания, но не менее трагична смерть Н. С. Гумилёва в застенках чрезвычайки Петрограда.„
“Блок умер от цинги, в сущности от голода, в сущности от большевиков. Гумилёв расстрелян большевиками. Я не знал его политических убеждений — но я не удивился: Гумилёв был рожден героем и мужчиной.„
“В списке расстрелянных по Таганцевскому «заговору» в красном Петрограде я прочел фамилию Гумилёва. Последнему инкриминировалось участие в составлении прокламаций и обещание связать в случае восстания заговорщиков с интеллигенцией. „
“Николай Степанович Гумилев, который был казнен петроградской Чека 27 августа 1 1921 года, — один из наиболее значительных поэтов в недавней истории русской поэзии.„
“В сравнении с Кузминым судьба Гумилева не кажется трагичной. Он был мужем, бойцом (хотя в «контрреволюции», насколько известно, никакого участия не принимал). „
“Лейтмотивом поэзии всегда являлось искание чего-то нового как в жизни, так и в искусстве. В дни мира культурная насыщенность, казалось, достигла своего предела, в эти дни и удивить человека чем-то невиданным было почти невозможно.„
“2-го сентября 1921 года [так] был расстрелян Н.С. Гумилёв, своеобразием своего таланта и высокой культурой пленявший всех близких к литературе и недостаточно еще популярный в более широких кругах читающей публики.„
“Трагедия поэта
Больше, чем поэт, — Гумилёв прозорливец. В тумане будущего отчетливо увидел свою гибель и запечатлел ее стихами. И в рамке классической простоты, в спокойном сознании неизбежного, — с трагической силой выступает портрет рабочего, который отливает смертельную пулю поэту:„
“Оценка поэтического творчества Н. С. Гумилёва сложилась окончательно. Мы знаем, какими путями шел этот строги" мастер в своем непреклонном стремлении к совершенству. Последние стихи его "Огненный столп" — вершина; конквистадор уже видел перед собой страны, не завоеванные поэзией. Ему не было суждено войти в них.„
“I
Когда перед нами — литературное наследие целой закончившейся деятельности поэта, естественно желание дать себе отчет в итогах этой деятельности, представить себе во всей цельности это наследие, а для этого прежде всего последовательно обозреть его — с первых ступеней закончившегося уже восхождения. «Оды, сочиненные и переведенные при горе Читалагае» Державина, «Лирический Пантеон» Фета, «Гаммы» Полонского, «Мечты и Звуки» Некрасова — во всех этих первых книгах наших столь различных поэтов — или в известной мере уже прямо определилось что-то свое, основное для автора, или, по крайней мере, хотя бы в какой-то не вполне ясной глубине наметились, обозначились некие элементы будущего своеобразного индивидуального развития.„
