«Среди блестящей плеяды русских поэтов, чье творчество оплодотворила грузинская земля, был достойный сын „серебряного века”, филигранный мастер поэтического слова, тонкий критик и теоретик стиха, один из основателей акмеизма Николай Степанович Гумилев. Связи Гумилева с Грузией исследованы мало.2 Это и неудивительно, если учесть, что на долгие десятилетия его имя было фактически изъято из обихода, а творчество предано забвению.»
«Биография Николая Гумилёва числит в себе, как известно, ряд эпизодов, когда его имя становилось поводом для пересудов и кривотолков, всеобщего осуждения или по меньшей мере почти единогласного недоумения. Ближайший очевидец становления его репутации Анна Ахматова с огорчением и некоторой обидой констатировала, что все происходившее с Гумилёвым ставилось ему в упрек, хотя те же обстоятельства в жизни других персон шли им только на пользу в глазах общества. Наиболее известным скандалом, связанным с именем Гумилёва, была его дуэль с Волошиным 1909 года. Если, конечно, не считать таковым его казнь.»
«Поздно вечером шел я по трамвайным рельсам по Невскому — Невский раскатистый с ухабами большой дороги. И всякий, как и я, норовил ходить не по тротуару, а прямо. Ветер — ветер все тот же — резкий, пронизывал меня сквозь все мои шкурки. В перчатку засунул я мой документ — удостоверение и пропуск — и, как ветер, чувствовал я этот клочок бумажки у себя на ладони.»
«1-го ноября 1904 года я стала невестой поэта Валериана Бородаевского. Мы предполагали венчаться в начале следующего года, до наступления Великого Поста, но этот следующий год оказался 1905 и начался 9-м января в Петербурге. Затем случилось, что я вышла из гимназии, где занималась с малышами приготовительных классов, и едва прошла несколько шагов, как услыхала сильный взрыв в стороне Кремля; оказалось, это был взрыв кареты Великого Князя Сергея Александровича.»
«Я, Лев Николаевич Гумилёв, родился в 1912 году, осенью, 1 октября по новому стилю. В этот день, что очень редко бывает, пошел снег. Родился я на Васильевском острове в родильном доме, но родители мои жили в Царском Селе, в маленьком домике, который заработал мой покойный дед и сделал из него небольшой семейный дом. Кроме того, мои родители обладали опять-таки небольшим двухэтажным домом (вернее, домом с мезонином) в Тверской губернии — в родной земле моей бабушки, рядом с деревней Слепнево.»
«Я впервые увидел Николая Степановича Гумилёва в Куоккале, у нас в саду, летом 1916 года, в одно из воскресений. Он тогда был мало знаком с моими родителями и приехал в черной визитке, в крахмальном воротнике, подпиравшем щеки. Стояла жара, гости пили чай в саду под елкой, и было жутко и жалко смотреть на тощего прямого человека в черном с задранной неповорачивающейся головой. Он был похож на того копченого сига, надетого на торчавшую изо рта палочку, которым моя мама неизменно угощала наших воскресных гостей.»
«Воспоминания Евгения Евгеньевича Степанова, как рождались бежецкие пенаты Н. С. Гумилёва и А. А. Ахматовой. О людях, которые стояли у истоков этого движения.»
