Содержание

Письма

Многоуважаемый и дорогой Вячеслав Иванович,

теперь уже вышел второй том «Cor Ardens'a», и я очень верю, что у Вас есть несколько свободных стихотворений, которые Вы могли бы дать для августовской книжки «Аполлона», как однажды обещали мне. Если да, я буду Вам очень благодарен, если пошлете их прямо Зноско-Боровскому, чтобы он сдал их в печать, потому что номер уже набирается.

Кроме того у меня к Вам есть еще большая просьба: я написал здесь несколько стихотворений в новом для меня духе и совершенно не знаю, хороши они или плохи. Прочтите их, и если решите, что они паденье или нежелательный уклон моей поэзии, сообщите мне или Зноско-Боровскому, который мне напишет, и я дам в «Аполлон»другие стихи. Если понравятся, пошлите в «Аполлон» их вместе с Вашими. Этим Вы докажете, что Вы относитесь ко мне достаточно хорошо, чтобы быть строгим, и еще не отреклись от всегда сомневающегося, но всегда преданного Вам ученика

Н. Гумилева

Поклон всем на Башне. Аня наверно скоро вернется.

В Царском мы будем в начале августа.

Мой адрес: Станция Подобино, Московско-Виндаво-Рыбинской ж. д., именье Слепнево, мне.

ЧЕТЫРЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

I. НЕИЗВЕСТНОСТЬ

Замирает дыханье, и ярче становятся взоры
Перед сладко волнующим ликом твоим. Неизвестность,
Как у путника, дерзко вступившего в дикие горы
И смущенного видеть еще неоткрытую местность.

В каждой травке намек на возможность несбыточной встречи,
Этот грот — обиталище феи всегда легкокрылой,
Миг… и выйдет, атласные руки положит на плечи
И совсем замирающим голосом вымолвит: "милый!"

У нее есть хранитель, волшебник ревнивый и страшный,
Он отметит, он, как сетью, опутает душу печалью.
…И поверить нельзя, что и здесь, как повсюду, всегдашний,
Бродит школьный учитель, томя прописною моралью.

II. В САДУ

Целый вечер в саду рокотал соловей,
И скамейка в далекой аллее ждала,
И томила весна… Но она не пришла,
Не хотела, иль просто пугалась ветвей.

Оттого ли, что было томиться невмочь,
Оттого ли, что издали плакал рояль,
Было жаль соловья, и аллею, и ночь,
И кого-то еще было тягостно жаль.

— Не себя! Я умею быть светлым, грустя;
Не ее! Если хочет, пусть будет такой;
…Но зачем этот день, как больное дитя,
Умирал, не отмеченный Божьей Рукой.

III. ЛИЛОВЫЙ ЦВЕТОК

Вечерние тихи заклятья,
Печаль голубой темноты,
Я вижу не лица, а платья,
А может быть, только цветы.

Так радует серо-зеленый,
Живой и стремительный весь,
И, может быть, к счастью, влюбленный
В кого-то чужого… не здесь.

Но душно мне… Я зачарован;
Ковер надо мной, словно сеть;
Хочу быть спокойным — взволнован,
Смотрю,— а хочу не смотреть.

Смолкает веселое слово,
И ярче пылание щек:
То мучит, то нежит лиловый,
Томящий и странный цветок.

IV. СОН (УТРЕННЯЯ БОЛТОВНЯ)

Вы сегодня так красивы,
Что вы видели во сне?
        — Берег, ивы
        При луне. —

А еще? К ночному склону
Не приходят, не любя.
        — Дездемону
        И себя. —

Вы глядите так несмело:
Кто там был за купой ив?
        — Был Отелло...
        Он красив. —

Был ли он вас двух достоин,
Был ли он как лунный свет?
        — Да! Он воин
        И поэт. —

О какой же пел он ныне
Неоткрытой красоте?
        — О пустыне
        И мечте. —

Что ж? Вы слушали влюбленно,
Нежной грусти не тая?
        — Дездемона,
        Но не я.