Содержание

Translations

艾哈迈德-奥格雷带着自己的拐杖
离开了拥挤的城市。
他在松软的沙子上行走，
他的步伐沉重而缓慢。
——艾哈迈德，艾哈迈德，你似乎已年迈，
你将踏上一段鲜为人知的美妙旅途？
就连敌人也将善良带给你，
你这个愚蠢的妻子会将你改变。——

“我在那天晚上听到安拉的召唤，
安拉对我说：——站起来，艾哈迈德-奥格雷，
把一切都忘了，走吧，不要害怕，
走吧，向我说起赞美之词；
去那里，去麦加圣地，去麦地那，
那里红色的旋风扬起尘埃，
那里凤头鹰疾飞而过，
那里骏马在佛教徒的尸体上大笑。”——

——艾哈迈德-奥格雷，你说谎！一位
面色苍白，浑身激情的预言家倾听着先知，
他是来自悲惨恐怖世界的使者
他飞到这永不腐朽的修道院。
但他曾经年轻、英俊、身材高大，
他的马曾是一匹受到祝福的骏马，
而你……我们骑着颓丧的秃马
从未听说过后来的故事。——

冷酷的老人固执一词，谁也不听，
他原地徘徊，呻吟喊叫，愤怒地笑，
他穿着一件破烂的长袍，
却戴着崭新的刺绣丁香袋；
腋下是橡木打造的手杖，
对老人的手而言也十分舒适，
他按照什叶派的要求戴上头巾，
在草鞋上夹着十个箍。

昨天，豺狼在山脚下嗥叫，
其中一只的影子神出鬼没，
今天，三个衣衫褴褛的人
路过豺狼，他们互相讪笑。
但恶魔、小偷，森林怪兽
朝圣者不会为这些触动，
但在夜晚，非比寻常的梦
应从月宫飞泻而来。

每晚都希望，不久之后
荆棘和刺草就会再也不见，
五彩缤纷的宫殿冉冉升起，
仿佛在金色的巴格达，仿佛在巴士拉，
火焰般的红海
仿佛铺上了红色的颜料，
蓝色和绿色的浅滩魔力无穷
一个星期接着一个星期地出现……

他很老了，艾哈迈德，而路途艰苦，
午夜的迷雾寒冷刺骨，
他很快便失去力量，话也说不出，
穿着破烂的长袍颤抖不止，
在东部城市的其中一座，
法国梧桐在傍晚沙沙作响，
当留着黑胡子的穆安津 唱起
山谷中伊斯兰天女的诗篇。

他就要摔倒，但安拉没有徒劳无功，
鼓舞了他的不眠之魂，
他就像激情四射、博爱无疆的少年，
他在自己的怀抱中点亮死亡天使的火把
为恶魔与先知们
指引着正确的道路。
对人类而言，一切皆能实现，
他完成了——他看到了麦加圣地。

Перевод стихотворения Николая Гумилёва «Паломник» на китайский язык.

Паломник

Ахмет-Оглы берет свою клюку
И покидает город многолюдный.
Вот он идет по рыхлому песку,
Его движенья медленны и трудны.
— Ахмет, Ахмет, тебе ли, старику,
Пускаться в путь неведомый и чудный?
Твое добро враги возьмут сполна,
Тебе изменит глупая жена. —

«Я этой ночью слышал зов Аллаха,
Аллах сказал мне: — Встань, Ахмет-Оглы,
Забудь про все, иди, не зная страха,
Иди, провозглашая мне хвалы;
Где рыжий вихрь вздымает горы праха,
Где носятся хохлатые орлы,
Где лошадь ржет над трупом бедуина,
Туда иди: там Мекка, там Медина» —

— Ахмет-Оглы, ты лжёшь! Один пророк
Внимал Аллаху, бледный, вдохновенный,
Послом от мира горя и тревог
Он улетал к обители нетленной,
Но он был юн, прекрасен и высок,
И конь его был конь благословенный,
А ты… мы не слыхали о после
Плешивом, на задерганном осле. —

Не слушает, упрям старик суровый,
Идет, кряхтит, и злость в его смешке,
На нем халат изодранный, а новый,
Лиловый, шитый золотом, в мешке;
Подмышкой посох кованый, дубовый,
Удобный даже старческой руке,
Чалма лежит как требуют шииты,
И десять лир в сандалии зашиты.

Вчера шакалы выли под горой,
И чья-то тень текла неуловимо,
Сегодня усмехались меж собой
Три оборванца, проходивших мимо.
Но ни шайтан, ни вор, ни зверь лесной
Смиренного не тронут пилигрима,
И в ночь его, должно быть от луны,
Слетают удивительные сны.

И каждый вечер кажется, что вскоре
Окончится терновник и волчцы,
Как в золотом Багдаде, как в Бассоре
Поднимутся узорные дворцы,
И Красное пылающее Море
Пред ним свои расстелет багрецы,
Волшебство синих и зеленых мелей…
И так идет неделя за неделей.

Он очень стар, Ахмет, а путь суров,
Пронзительны полночные туманы,
Он скоро упадет без сил и слов,
Закутавшись, дрожа, в халат свой рваный,
В одном из тех восточных городов,
Где вечерами шепчутся платаны,
Пока чернобородый муэдзин
Поет стихи про гурию долин.

Он упадет, но дух его бессонный
Аллах недаром дивно окрылил,
Его, как мальчик страстный и влюбленный,
В свои объятья примет Азраил
И поведет тропою, разрешенной
Для демонов, пророков и светил.
Все, что свершить возможно человеку,
Он совершил — и он увидит Мекку.